Две истории из жизни крепостных. Крепостная девушка - шаловливый рассказ Барин устроил смотр молоденьких девушек

Настенька и барин.

Настенька – крепостная девочка 13 лет с волосиками, едва пробившимися на лобке, но уже с формирующейся грудью, соски которой соблазнительно торчат и словно желают прорваться сквозь ткань сарафана.
Барин – большой грузный мужчина сорока лет. Он только что приехал в одну из своих деревенек. Настенька подметала в сенях, когда вошел барин. Он тут же натолкнулся на нее.
- Ты, что под ногами болтаешься? – грозно крикнул он. Но, увидев свеженькое девичье личико, грудки, маленькие босые ножки с цыпками, барин решил сменить гнев на милость.
- Как зовут тебя?
- Настенька.
- Сегодня вечером придешь подавать умываться. Прохор! – позвал он дородного мужика, который чистил ему платье. – Сегодня приведешь вечером ко мне эту девку.
- Слушаюсь, барин. – ответил тот.
Вечером Прохор стянул с барина сапоги и костюм. Подал ночную рубашку.
- Прохор, веди сюда девку. Пусть кувшин воды принесет.
Вошла Настенька с водой.
- Так, - сказал барин, - помоешь мне ноги. – Настенька послушно уселась рядом с кроватью и стала мыть барину ноги.
- Теперь, - сказал барин, ложась в кровать, - почеши мне пятки. – Настенька послушно села в ногах и стала чесать пятки барину.
- Хорошо, хорошо, - жмурясь от удовольствия, проговорил барин, - а теперь начинай сосать мои пальцы на ногах. – Настенька стала послушно облизывать пальцы барина. Большой палец никак не хотел умещаться во рту и Настеньке пришлось открыть рот пошире.
- Теперь иди сюда. Ближе, ближе, - позвал барин. Настенька робко придвинулась к нему. Барин уже чувствовал, как его член властно стал и требовал ласки. – Пососи его, - барин выставил хрен наружу.
- Нет, нельзя, стыдно барин, - залилась краской Настенька.
- А вот я Прохора позову, он ужо тебя на конюшне и выпорет. Хочешь?
- Нет, не надо барин, - и Настенька послушно стала лизать барину его ***.
Барин подтянул девочку к себе и сунул руку ей под сарафан. Русские девочки не носят нижнего белья.
- Ой, барин, что это вы делаете? – заволновалась Настенька.
- Молчи, дура, - сказал барин, положил Настеньку на спину и сам навалившись на нее, стал тыкать свой *** в поисках входа. Найдя же вставил его с такой силой, что у Настеньки выступили слезы.
- Больно, барин, - захныкала она.
- Молчи, дура! – повторил барин и стал ****ь Настеньку со всей силой своего могучего организма. Настенька погрузилась в еботную дремоту и практически отключилась. Наконец барин резко вздохнул, ускорил движение и подавшись вперед выбросил в Настеньку такой заряд спермы, что она, казалось заполнила ее всю.
- Ну, все. – сказал барин. – Вставай, дура, иди, скажи Прохору, чтобы постель сменил, а то в крови вся.
Настенька убежала к себе. В ту ночь она спала особенно беспокойно.

Вечером добрались до N-ска. В почтовой гостинице взял комнату с двумя кроватями. Хозяйка гостиницы, косясь на Аню и мальчика. – Энти тоже с Вами?
– Со мной. Баня есть?
– Нет. Воду могу нагреть.
– Может по соседству есть?– я вынул пятак и поиграл с ним
– Пойду у Семёна спрошу. Они-с вроде как у себя сегодня топили.

Семён показался мне старичком. Хотя бойкий. Всё время что то говорит.
– Банька то у мня добротная. Малёхая, да жаркая. Вы как тамось – вместе будете париться, али пока чаю попьют?
Аня опустила глаза.
– Вместе, вместе.
– Ну чё ж. За ладно. Пройдём али... как?
– Пройдём.

Изба Семёна оказалась неподалёку. Сразу с улицы чуялся дымный аромат чёрной баньки запаренной хвойным веником.
– Может, а в дом, чайку?
– Да нет. Пили уже.
– Ну, так и ладно. Ладно.

Прошли сразу к бане.
– Вот тута бадья с тёплой водичкой. Тута на камнях чугунок с горячей, значитца. Смотрите – не обожгитесь. Холодная тута. Тута в ушате и разбавлять можно. Мыло тут. Ковш. Здесь кислая водица. Ну, вобщем то, всё навроде.
Отдав тяжёлую лампу со свечой. Старик откланялся и, пообещав горячего самовару, удалился.

Черные стены баньки глотали слабый дрожащий свет и дышали жаром на соскучившиеся по теплу фигуры. В полутьме быстро разделись. Аня не глядя на меня, прикрывая одной рукой грудь быстро развела в тазу воду и, сев на корточки, придвинув к себе мальчика, стала его мыть. Я взобрался на полати с веником и стал потихоньку себя шлёпать, поглядывая вниз.

В темноте и пару, стелившемуся по полу, ничего толком не было видно, но округлые женские очертания силуэта Ани производили на меня благостное впечатление. Мальчик, видимо взяв Аню за грудь, притянув её за шею шёпотом что то сказал. Аня прыснула, быстро глянув на верх на меня, – Ты же уже большой, какое ж тебе молочко?

– А тетя Варя кормила Соню молочком и Петю, а он уже большой.
– Стой прямо, что крутишься? Петя не вырос ещё наверное, а ты уже большой.
– Я ещё маленький.
Аня снова засмеялась.
– Стой хорошо. Что говоришь то? Барин что про тебя подумает?
Мальчик оглянулся на меня.
– Что подумает?
– А то и подумает. Что маленький ты ещё, смеяться будет.
– Аня ты его помоешь, может в дом его отведёшь?

Аня опустила голову. Стала сильнее тереть мальчика, который стал похныкивать, – Жарко!
Я подумал: «Стесняется, вроде как я над ней командую, а стоит ли?»
– Ну, если хочешь, мойся и сама с ним иди.
Аня быстро глянула на меня. Показалось, что из темноты блеснули глазки.
– А то, мож пропаришь его? Да сама пропаришься? Я выйду пока, да потом помоюсь.

Вышел в дверь, придерживая рукой хозяйство. В предбаннике пахло можжевельником и дымом, прохладный воздух приятно ласкал разгорячённую кожу. В большую прямоугольную дыру над дверью просвечивала луна, наконец то выглянувшая из под туч. Фонарь в предбаннике светил ещё тусклее, чем банный. Толстая свеча с хилым фитильком скорее напоминала своим светом лампадку перед иконой.

Изнутри слышалось, – На вот ковшик с водичкой. Дыши в него...
– Мама, а попить можно?
– Холодная, горло простудишь. В доме чаю попьёшь.
Что то еле слышное шёпотом и в ответ, – Добрый, добрый. Повернись ка.

Немного погодя, я вошёл. Анюткина мокрая спина, крепкий зад и ноги как мне показалось весьма призывно розовели в слабом свете свечи.
– Ну что, Андрейка, напарила тебя мамка?
– Напарила.

Я, сделав вид, что не смотрю особо стал делать воду в тазу, затем прошёл в серёдку, сел на пол, притянув к себе таз спиной к полати, стал намыливаться. Анютка спустила Андрюшку на пол, сама полезла наверх, плеснула на камни.
– Не жарко вам, барин?
– Парься парься. Мы с Андрейкой прохладной водичкой польёмся. Да Андрюша?
Стал поливать себя и мальчика, стало действительно жарко.
– Дай ка я тебя попарю.

Повернулась животом вниз. Я подошёл и положив руку на разгорячённую спину стал водить рукой по спине и похлестывать спину веничком. Приятная истома пошла по моей руке. Голове было жарковато. Провёл рукой по заду и по ногам не переставая шлёпать веничком. Свеча освещала только бок и прижатую к груди руку. Почувствовав поднятие между ног, отвернулся от мальчика таким образом, чтобы ему не было видно.

– Жа-арко.– мальчик сидел на полу поднимая ковшик и поливая себе из него на голову.
– Ну давай, теперь я полезу.
Аня не отрывая руку от груди, слезла, блеснув в свете свечи открывшимся животиком и ногами с округлыми коленками.
Я быстро заскочил наверх подогнув ноги, дабы не было видно моей восставшей плоти, стал колошматить себя веником, не глядя вниз. Аня быстро намылила себя. Андрейка стал хныкать и просился выйти. Успокоившись, я быстро выскочил наружу вдохнуть воздуха и остудиться.

Аня чуть приоткрыла дверь, чтобы чуть остудить баньку. «Уфф, хорошо то как... Нда. Девка что надо. Здорово то как!» Вдруг вспомнил про Силантия. «Нда. Хоронят уж наверное?... Нехорошо как то. А я тут...» Печальные мысли вновь вернули меня с небес. Зашёл. Анна, сполоснув волосы кислой водичкой, быстро оделась сама и, одев мальчика, спросила: – Мы пойдём?
– Идите, идите, я тут ещё немного. Посижу.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
к следующей главе –

ВИРТУАЛЬНОСТЬ

Крепостная девушка.
История эта произошла, когда на Руси существовало крепостное право. Этим правом обладали люди, которые со дня рождения награждались титулом дворянина. Эта группа людей, на которых опиралась власть царя, пользовались его особыми почестями, в том числе и правом, распоряжаться жизнями своих подданных, которые отдавались в его власть пожизненно.

Но мой рассказ будет о честном и свободном человеке по имени Иван Захаров. Иван пришёл в большой город бедняком. В отличие от других людей своего уровня, которые, загоревшись, тут же гаснут, обладал железным характером и настойчивостью. Став подмастерьем у ювелира, трудился с огромным усердием. Хозяин его заметил и сделал его мастером. Иван трудолюбие своё умножал, старался всюду перенимать приёмы своего ремесла. Потом стал и сам придумывать приёмы поискуснее, и самостоятельно стал делать многие открытия в ювелирном искусстве.

Работал много и неутомимо. До поздней ночи в окне его мастерской горел свет от лампы. Иван прилежно стучал молоточком, точил, подпиливал, резал, гнул, вытачивал, паял.
Нужда породила труд. Труд породил высокое старание. Старание породило богатство.
Он построил свой дом. Устроил в доме мастерскую и маленький магазин, в котором и стал продавать свои чудесные изделия. Многие горожане стали его частыми посетителями и покупателями.

Не смотря на соблазны большого города, жил наш Иван скромно. Даже в цветущую пору молодости, ни разу не поддался на искушения жизни, которая бурлила вокруг него.
Иван был человек простой и самых бесхитростных понятий. Он боялся Бога, потом воров, вельмож всякого уровня, но больше всего боялся всяческих передряг и беспокойств.
Со временем он научился идти своей дорогой. Не бегать по чужим делам. По одёжке протягивать ножки, самому не должать и соседу взаймы не давать.

Держать ухо востро, не позволять втирать себе очки, не болтать о том, что делаешь. Зря даже воды не выливать. Не быть беспамятным, никому не доверять ни своих забот, ни своего кошелька.

Все эти простые житейски правила, позволили ему торговать себе на пользу, что он и делал, никого не обижая.

Про него люди говорили, что Иван был создан как бы одним ударом, вытесан из одного куска. Такие люди всегда превосходят тех, за создание которых принимались несколько раз.
Вот таким добродетельным был Иван Захаров. Почему же наш мастер оставался одиноким как перст, когда его природные свойства могли быть оценены всякой.

Если вы начинаете критиковать нашего героя, возникает вопрос, а знаете ли вы, что такое есть любовь? Боюсь, до конца не знаете…
Влюблённому полагается куда-то идти, откуда-то возвращаться, слушать, подстерегать, молчать, говорить. То съёжиться, то развернуться. То расти, то сокращаться. Угождать, бренчать на каком-то инструменте, каяться, таскаться за тридевять земель.

Лезть из кожи вон, добывать птичье молоко, ласкать её кошечку или собачку, дружить с её друзьями. Пронюхать, что нравится её родне, не наступать никому на ноги, не бить посуду. Доставать луну с неба, переливать из пустого в порожнее. Молоть вздор, лезть в огонь и в воду. Восхищаться нарядами своей возлюбленной, и повторять это тысячу раз. Самому нарядиться как павлин. Шутить метко, остро. Со смехом преодолевать страдания. Обуздывать свой нрав.

Ходить с утра до ночи с умильной улыбкой. А ведь известно, что милым особам угодить трудно – вильнут хвостиком и прощай, даже без объяснения причин! Она и сама толком не знает причин, зато с возлюбленного требует, чтобы он знал!

Некоторые мужчины в таких обстоятельствах мрачнеют, злобствуют, с ума сходят, вытворяют всякие глупости. Этим мужчина и отличается, например, от собачки. Этим и объясняется, что у собачек нет души. Не хочешь? – обнюхала на последок и побежала себе дальше.
Влюблённый должен быть на все руки мастер: он и фокусник и вояка, король, бездельник, простак кутила, лгун, хвастун, доносчик, пустомеля, вертопрах, волокита, мот, глупец, юродивый.

Прослушав всё это, благоразумный человек будет пренебрегать любовью. И действительно. Предаваясь этому занятию, уважающие себя мужчины, прежде всего, вынуждены тратить: время, жизнь, кровь, заветные слова, не считая уже сердца, души, мозга. Именно до этих человеческих качеств прелестницы охочи сверх меры. Мило болтая между собой, они говорят друг другу: «Если мужчина не отдал мне всё, что имеет, значит, он ничего мне не дал!». А некоторые, нахмурив бровки, ещё и не довольны, что мужчина ради неё расшибается в лепёшку: «Что за пустяки, плохо старается!».

А уважаемый Иван Захаров знай себе, плавил серебро и золото. Глядя на окружающую его суету, никак не мог зажечь в свём сердце фантастические узоры любви, так чтобы её разукрасить, отразиться в ней, разыграться в затейливых выдумках. Объяснялось всё просто, нигде не находил он живой модели для этого таинства души.

Сами понимаете, что ни в одной стране девственницы не падают ни с того, ни с сего в объятия мужчины, также как не сыпятся с неба жареные цыплята. Вот и оставался наш золотых дел мастер целомудренным.

Нельзя сказать, что Иван Захаров был холоднее льда, нет, это не так. Он не мог видеть прелестей, которыми природа щедро одарила некоторых его покупательниц. Но, наслушавшись занятной их болтовни, за которой скрывались лукавые мысли, он понимал, что заигрывая с ним, они просто пытались добиться снижения цены на драгоценности.

И всё же. Прелестницы добивались своего, но совсем в другой области - он шёл после работы домой, мечтательный как поэт, тоскующий подобно кукушке без гнезда. В этих мечтах уже появлялась добрая и хлопотливая жена. И подходя к своему дому, он уже мысленно имел десяток ребятишек от этой воображаемой жены.

Свои тоскующие мечтания он воплощал в красивых безделушках, а восхищённые покупатели не знали, сколько жён и детишек, таятся в этих красивых вещицах!
Так и отошел бы наш талантливый ювелир в мир иной холостяком, но на сорок первом году его жизни случилось вот что! В один прекрасный день, прогуливался наш герой за городом. Незаметно для себя, вступил он на поле, которым владел дворянин князь К.

Посреди лужка, повстречалась ему молоденькая девушка, тащившая за собой коровёнку. Проходя мимо ювелира, девушка приветливо ему поклонилась, улыбнулась и сказала – День добрый, мой господин!

То ли невинная красота миловидного девичьего личика, то ли приветливый голосок, а может и мысли о браке, которые не давали ему покоя, но Иван влюбился мгновенно и страстно.
- Милая девушка, вы, наверное, бедны, раз в воскресенье не знаете отдыха от трудов?
- Я крепостная девушка князя. Он по своей доброте разрешает пасти нашу корову на его лугу, но после обеда.
- А вам так дорога ваша корова?
- Да, мой господин, она кормилица и поилица всей моей семьи.
- Такая красавица и одна в поле?! Наверное, есть много охочих молодцов, чтобы завоевать ваше сердечко?
- Нет, это не так совсем. Все знают, что я крепостная девушка. Если кто-то женится на мне, он автоматически становится крепостным князя. Особенно обидно, что когда князю заблагорассудиться, меня сведут с таким же крепостным мужчиной в жёны.

Так неспешно разговаривая, шли они к дому девушки. Ювелир любовался прекрасным личиком девушки, её стройной фигуркой. Хотя и был он девственник с чистым сердцем и помыслами, не мог себя заставить не угадывать прелестные белоснежные груди, которые девушка, прятала с очаровательной стыдливостью, под грубым платком.

Всё это волновало его, возбуждало жажду, как чаша с холодной водой соблазняет уставшего путника.
Словом, идя рядом с этим чудным созданием, томился наш Иван внезапной любовью. Чем строже был запрет на этот плод, тем сильнее томился ювелир.

Внезапно девушка предложила ему надоить коровьего молочка, так как день был жарким. Иван отказался и, неожиданно для себя разразился страстным признанием в любви.

Я не хочу молока, а жажду вас. Если вы не возражаете, я хочу выкупить вас у князя!
- Это не возможно! Уже много несчастных поколений моих предков принадлежали князю. И деды так жили, и внуки будут жить. Мне суждено вечно быть крепостной у князя. И дети мои будут крепостными. Князь хочет, чтобы у всех принадлежащих ему людей, было потомство.
- Неужели не нашёлся молодец, который бы посмел выкупить такую красавицу на свободу?
- Воля стоит слишком дорого. Те кому я приглянулась уходят так же быстро, как и появляются.
- И убежать нельзя?
- Ой, нельзя. У князя длинные руки, да и царский закон о крепостных очень строгий. Если меня поймают, то закуют в кандалы, а мой милый может потерять не только свою свободу, но и все принадлежащее ему имущество. Не стою я таких жертв! Так и живу в полном послушании, видно такая уж моя судьба.
- А как тебя зовут, милая девушка?
- Маша.
- А меня зовут Иван. Иван Захаров, золотых дел мастер. И вот, что я тебе скажу, милая моя. Ещё никогда в жизни, ни одна женщина не нравилась мне, как ты. А ещё знаешь…? Я шёл по этому полю с мыслями избрать себе подругу, а повстречал тебя. В этом я вижу указание небес. Если я тебе не противен, если ты готова забыть, что мне уже много лет, считай меня своим другом, а там…может быть и твоим мужем!

Услышав такие приятные для женского сердца слова с признанием в любви, девушка зарделась чудесным румянцем, опустила счастливые глазки, и залилась слезами:
- Милый мой Иванушка! Я не хочу стать причиной множества твоих огорчений, как только ты станешь просить у князя выкупить мою волю. Для меня уже хватит нескольких ласковых слов.
- Милая Машенька! Ты ещё про меня ничего не знаешь. Я достаточно богатый человек. Я не пожалею ничего, чтобы достать свободу моей будущей супруге.
- Иванушка! Откажись от этих мыслей. – Говорила девушка, обливаясь слезами – Я буду любить тебя всю жизнь и так. Без этих строгих условий.
- Давай Машенька, договоримся так. В следующее воскресенье, я опять приду на это поле.
- Добрый мой повелитель! Я обязательно буду тебя здесь ждать. Если меня после этого строго накажут, всё равно. Я не боюсь. Приходи милый мой.
- Девушка вернулась домой поздним вечером, за что получила сильную трёпку, но побоев не почувствовала.

Добряк Иван, лишился аппетита. Даже закрыл мастерскую и магазин, так он влюбился в эту чудесную крепостную девушку. Думал о ней, всюду видел только её. Когда мужчина в такой стадии влюблённости, вполне прилично начинать действовать, при том активно.
Ювелир, человек был осторожный.

Поэтому, для беседы с князем, решил прибегнуть к помощи солидного покровителя. Трудностей в этом вопросе у него не возникло, так как множество сиятельных дам, готовы были, оказать содействие в таком приятном для женщин вопросе, как любовь!
Княгиня М., имевшая большой вес при царском дворе, вызвалась сопровождать ювелира и помогать в его хлопотах, как выкупить крепостную девицу.

Князь с большим почтением принял гостью и сопровождающего её ювелира. Княгиня взяла на себя труд начать разговор:
- Сиятельный князь! Я у вас по очень приятному для меня делу. Я хочу способствовать объединению двух сердец влюблённых.
- Княгиня! Я буду рад быть полезен, но не знаю, о чём идёт речь.
- Перед вами наш придворный ювелир, который воспылал любовью девице, которая, к несчастью, является вашей крепостной. Посему, я ходатайствую перед вами о воле для этой девицы. С нашей стороны, вы можете рассчитывать, на выполнение любого вашего желания.
- Кто такая?
- Девицу зовут Маша.
- А, а! Что-то мне говорили, да я не придал этому значения. В любом случае, нам придется обсуждать условия выкупа. Готовы вы для этого разговора?
- Ваше сиятельство! – вступил в разговор наш влюблённый ювелир – Я решил изготовить для вас чудесную золотую вазу, усыпанную драгоценными камнями. Уверен, что такой вы не сыщете в России.
- От такого подарка, я конечно же, не откажусь. Но… - князь выразительно посмотрел на княжну – Я не волен менять царский указ.
- Какой указ?
- Когда царь жаловал мне и другим высоким особам поместья, в его указе установлено, что все крестьяне становятся нашими крепостными. И их дети, и дети их детей. Особо указывалось, что человек со стороны, если женится на моей крепостной, становится крепостным до конца жизни. Таков царский указ! – князь развел руками – Не в моих силах царя поправлять! Так, что на такое может решиться только человек, потерявший рассудок.
- Сиятельный князь! Я и есть такой человек. Я потерял рассудок от любви к этой бедной девушке. Я больше тронут её нежным и добрым сердцем, чем телесными совершенствами. Но больше всего меня поражает ваше жестокосердие, ибо из любого положения есть выход. Надо только захотеть. Словом, моя судьба в ваших руках, и извините за мои слова. Итак! Даже если всё моё добро перейдёт в вашу собственность, а я стану вашим крепостным, всё равно ваша власть имеет предел.
- Это какой же, - спросил князь, разозлённый дерзкими речами, простолюдина – как вы выразились предел?
- Этот предел в моей голове. Ни одна самая могущественная сила, не имеет власти над моим талантом и всеми задумками будущих творений. Всё это таится в моём уме!

Слушая эту гневную перепалку, княгиня уже была не рада, что ввязалась в историю. Она испуганно смотрела то на взбешённого князя, то на своего любимого ювелира. При всех своих талантах, ювелир оставался фигурой не заметной на поверхности. В силах князя было стереть эту помеху, одним движением руки. Не известно чем бы всё это кончилось, но к счастью, в залу ввели Машеньку.

Князь заранее приказал, приготовить предмет разговора, для собственного разглядывания, да и как предмет торга. Служанки постарались. Машенька сверкала как серебряное блюдо, старательно протёртое хлопотливой хозяйкой. Её одели в красивое белое платье, с розовым пояском, ножки были обуты в изящные туфельки, из которого выглядывали красивые ножки в белых чулочках.

Машенька выглядела царственно прекрасно. Увидев девушку, Иван обомлел от восторга. Даже князь и княгиня, признались себе, что никогда не видели такой совершенной красоты.
Первой встрепенулась княгиня, которая поняла, что дальнейшее пребывание столь красивой девушки грозит расстройством и всякими опасностями ювелиру.

Потому, она вежливо извинилась и схватив обомлевшего Ивана за руку увела его в карету. Всю дорогу она уговаривала ювелира отказаться от своего слова девушке, так как женским чутьём угадывала, что такую прелестную приманку, князь из своих рук не выпустит.
Спустя короткое время, княгиня получила от князя письмо.

В нём он ещё раз подтверди, что в случае женитьбы на девушке Маше, ювелир Иван Захаров, должен отдать всё своё добро в пользу князя, и признать себя и будущих детей его крепостным. В виде особой милости, князь оставлял молодым жилище и ювелирную мастерскую. Там они могли жить и работать. Но раз в год, муж и жена, в течение недели обязаны пребывать в людской, чтобы подтвердить своё рабское состояние.

Иван был в отчаянии. Даже похитить Машу, он не мог, так как князь, велел девицу стеречь особо, что и было немедленно сделано. Ювелиру оставалось только одно – жаловаться своим покупателям на жестокость князя и свою несчастную любовь. В результате эту историю стали широко обсуждать в обществе. Все без исключения встали на сторону бедного ювелира. Этот ропот дошёл даже до царя.

Выслушав эту грустную историю, царь сначала прослезился от жалости, а потом разгневался на князя. Когда он предстал пред очами разгневанного владыки, то спросил:
- Почему ты князь, не желаешь прислушаться к голосу большой любви и не следуешь милосердию?
- Государь, посуди сам! Все законы государства связаны между собой, как звенья цепи. Стоит одному звену выпасть, рушится всё. Если мою крепостную возьмут против нашей воли, то вскоре в государстве может возникнуть мятеж. Станут отказываться платить в казну пошлины, а там не далеко, что и корону снимут с вашей головы, государь!

Последнее обстоятельство, тут же охладило царский гнев, и он, махнув рукой, отпустил князя.

Всё же, посещение дворца, для князя даром не прошло. Он был сановником опытным, и решил от греха и царского гнева, ситуацию разрядить. В результате, ювелиру было разрешено видеться с Машенькой, под строгим надзором. Девушку приводили, одетую в роскошные платья, как придворную даму. Влюблённым позволяли только видится, и говорить друг с другом. Надзор был такой строгий, что влюблённые не могли даже украдкой обменяться поцелуями.

Князь этим самым добился своего. Не имея возможности выносить эту медленную пытку, влюблённый ювелир, решился подписать все необходимые бумаги и договора.
Слух о том, что знаменитый ювелир, ради своей возлюбленной, решил расстаться со своим состоянием и закрепостить себя, став добровольно собственностью князя, каждому захотелось посмотреть на него.

В магазине стали толпиться придворные дамы, красивые женщины, которые отбирали себе драгоценности без счёта, лишь бы подольше побеседовать с ювелиром. И если иные могли сравняться красотой с Машенькой, ни одна из них не обладала её добрым сердцем.
Накануне окончательного перехода к рабству и любви, ювелир расплавил всё золото, изготовил из него корону, не особенно стараясь, приспособил на неё все драгоценные камни, и отнёс её царице.

Ваше величество! Я не знаю кому доверить своё богатство, передаю его вам. Завтра у меня ничего не останется своего – всё отойдёт князю. Я знаю, что вы не раз высказывали в мой адрес слова жалости. Посему, проявите великодушие, примите эту корону. Смею надеяться, что если мои дети станут свободными, а со мной случится плохое, я надеюсь на ваше к ним великодушие.
- Принимаю подарок, бедный ты мой человек! Рано или поздно, моя помощь понадобится князю. Тогда, поверь, я вспомню о тебе.

Свадьба ювелира, лишившего себя свободы ради этого, собрала несметную толпу. «Вы всегда останетесь благородным человеком, наперекор князю!» - кричали жениху именитые граждане.
Окрылённые всенародной поддержкой, молодожёны показали себя достойными друг друга, в интимном поединке. Муж Иван многократно одерживал победу, а его любимая жена отвечала ему в сражении, как и подобает здоровой крестьянской девушке.

Длилось это в течение всего первого месяца, а молодожёны как голубки, стали вить себе уютное гнездышко. Машенька наслаждалась невиданным светлым и уютным жилищем. Свой свет любви и успокоения, она переносила на заказчиков, которые толпились в магазине. Этот свет покупатели и уносили на себе, обворожённые молодой хозяйкой.

По истечении медового месяца, случилось неожиданное. В принадлежащий уже ему дом, вошёл князь. Подозвав к себе обмерших от неожиданности ювелира и его жену, князь сказал:
- Я принёс вам своё доброе решение. Я не хочу быть тираном в глазах общества, посему я решил – вы свободны! Свобода эта вам не будет ничего не стоить.

Иван и его жена упали на колени и заплакали от радости. Ювелир с большим почётом и уважением, проводил карету князя через весь город.

События на этом не кончились. В один прекрасный день, слуга доложил князю, что его хочет видеть ювелир. Войдя в кабинет князя, ювелир положил перед ним ларец из красного дерева. Князь открыл ларец и зажмурился. В ларце лежал чудесный золотой кубок, дивной формы. Весь он был украшен драгоценными камнями.

Помните князь, я в первое своё посещение обещал сотворить для вас этот кубок. Я своё обещание выполняю. Примите его в дар, за вашу доброту, на память о счастливейшей супружеской паре на свете.
Когда ювелир ушёл, князь ещё долго сидел в кабинете, разглядывая кубок. Истинная любовь надо всем торжествует!

(по мотивам "Настойчивость в любви" Оноре де Бальзак)

Помещики брюхатили крестьянок, чтобы торговать их детьми, а на вырученные деньги ездить по заграницам

155 лет назад император АЛЕКСАНДР II, получивший от благодарного народа прозвище Освободитель, издал Манифест об отмене крепостного права. На этом закончилась «страна рабов, страна господ» и началась «Россия, которую мы потеряли». Давно назревшая, запоздалая реформа открыла дорогу к развитию капитализма. Случись она чуть раньше, у нас не было бы в 1917 году революции. А так бывшие крестьяне еще помнили, что помещики выделывали с их матерями, и простить барам подобное было выше их сил.

Самый яркий пример крепостничества - знаменитая Салтычиха. Жалобы на жестокую помещицу во множестве шли и при Елизавете Петровне, и при Петре III, но Дарья Салтыкова принадлежала к богатому дворянскому роду, поэтому крестьянским челобитным хода не давали, а доносчиков возвращали помещице для примерного наказания.
Уклад нарушила Екатерина II, только что вступившая на престол. Она пожалела двух крестьян - Савелия Мартынова и Ермолая Ильина, жен которых Салтычиха убила в 1762 году. Посланный в имение следователь Волков пришел к заключению, что Дарья Николаевна «несомненно повинна» в смерти 38 человек и «оставлена в подозрении» относительно виновности в смерти еще 26.
Дело получило широкую огласку, и Салтыкову были вынуждены посадить в острог. Все прямо как с современными Цапками. Пока преступления не приобрели совсем уж запредельный характер, власть предпочитала закрывать глаза на влиятельных душегубов.

«Нет дома, в котором не было бы железных ошейников, цепей и разных других инструментов для пытки...» - записала потом в дневнике Екатерина II. Вывод же из всей этой истории она сделала своеобразный - издала указ о запрещении крестьянам жаловаться на своих господ.
Любые попытки крестьян искать справедливости расценивались, согласно законам Российской империи, как бунт. Это дало дворянам возможность поступать и ощущать себя как завоеватели в покоренной стране, отданной им «на поток и разграбление».
В XVIII - XIX веках людей в России продавали оптом и в розницу, с разделением семей, детей от родителей и мужей от жен. Продавали «на своз» без земли, закладывали в банк или проигрывали в карты. Во многих крупных городах легально работали невольничьи рынки, а очевидец писал, что «в Санкт-Петербург привозили людей целыми барками для продажи».
Через какую-то сотню лет подобный подход начал угрожать национальной безопасности страны. Россия проиграла Крымскую кампанию 1853 - 1856 годов Англии, Франции и Турции.
- Россия проиграла, потому что отстала и экономически, и технологически от Европы, где шла промышленная революция: паровоз, пароход, современная промышленность, - объясняет академик Юрий Пивоваров. - Это обидное, оскорбительное поражение в войне подвигло русскую элиту на реформы.
Нужно было срочно догонять и перегонять Европу, а сделать это можно было, только сменив в стране социально-экономический уклад.

Оргия после спектакля

Одним из самых распространенных развлечений дворянского общества был театр. Особым шиком считалось иметь, во всех смыслах этого слова, свой. Так, о директоре Императорских театров и Эрмитажа князе Николае Юсупове с восторгом рассказывали, что в московском особняке он держал театр и группу танцовщиц - двадцать самых красивых девушек, отобранных из числа актрис домашнего театра, уроки которым давал за огромные деньги знаменитый танцмейстер Иогель. Готовили этих невольниц в княжеском особняке для целей, далеких от чистого искусства. Издатель Илья Арсеньев писал об этом в своем «Живом слове о неживых»: «Великим постом, когда прекращались представления на императорских театрах, Юсупов приглашал к себе закадычных друзей и приятелей на представление своего крепостного кордебалета. Танцовщицы, когда Юсупов давал известный знак, спускали моментально свои костюмы и являлись перед зрителями в природном виде, что приводило в восторг стариков, любителей всего изящного».
Крепостные актрисы - предмет особой гордости владельца. В доме, где устроен домашний театр, спектакль нередко заканчивается пиром, а пир - оргией. Князь Шаликов восторженно описывает имение «Буда» в Малороссии: «Хозяин имения, похоже, действительно не привык скупиться и понимал толк в развлечениях: музыкальные концерты, театральные представления, фейерверки, цыганские пляски, танцовщицы в свете бенгальских огней - все это обилие развлечений совершенно бескорыстно предлагалось желанным гостям».
Кроме того, в усадьбе был устроен хитроумный лабиринт, уводящий в глубину сада, где притаился «остров любви», населенный «нимфами» и «наядами», дорогу к которому указывали очаровательные «амуры». Все это были актрисы, которые незадолго перед тем развлекали гостей помещика спектаклем и танцами. «Амурами» же выступали их дети от самого барина и его гостей.
Огромное количество бастардов - одна из наиболее характерных примет эпохи. Особенно впечатляет едва ли не гоголевская история о некоем бравом гвардейце, приведенная в исследовании «Россия крепостная. История народного рабства» Бориса Тарасова:
«Все решили, что славный гвардеец надумал превратиться в провинциального помещика и заняться сельским хозяйством. Однако вскоре стало известно, что К. распродал все мужское население усадьбы. В деревне остались только бабы, и друзьям К. было совершенно непонятно, как с такими силами он собирается вести хозяйство. Они не давали ему прохода с расспросами и наконец вынудили рассказать им свой план. Гвардеец сказал приятелям: «Как вам известно, я продал мужиков из своей деревни, там остались только женщины да хорошенькие девки. Мне только 25 лет, я очень крепок, еду я туда, как в гарем, и займусь заселением земли своей. Через каких-нибудь десять лет я буду подлинным отцом нескольких сот своих крепостных, а через пятнадцать пущу их в продажу. Никакое коннозаводство не даст такой точной и верной прибыли».

Право первой ночи - это святое

Подобные истории не были чем-то из ряда вон выходящим. Явление носило обыденный характер, нисколько не осуждаемый в дворянской среде. Известный славянофил, публицист Александр Кошелев писал о своем соседе: «Поселился в селе Смыкове молодой помещик С., страстный охотник до женского пола и особенно до свеженьких девушек. Он иначе не позволял свадьбы, как по личном фактическом испытании достоинств невесты. Родители одной девушки не согласились на это условие. Он приказал привести к себе и девушку и ее родителей; приковал последних к стене и при них изнасильничал их дочь. Об этом много говорили в уезде, но предводитель дворянства не вышел из своего олимпийского спокойствия, и дело сошло с рук преблагополучно».
Историк Василий Семевский писал в журнале «Голос минувшего», что некоторые помещики, не жившие у себя в имениях, а проводившие жизнь за границей, специально приезжали в свои владения только на короткое время для гнусных целей. В день приезда управляющий должен был предоставить помещику полный список всех подросших за время отсутствия господина крестьянских девушек, и тот забирал себе каждую из них на несколько дней: «когда список истощался, он уезжал в путешествие и изголодавшийся там вновь возвращался на следующий год».
Чиновник Андрей Заблоцкий-Десятовский, собиравший по поручению министра государственных имуществ подробные сведения о положении крепостных крестьян, отмечал в своем отчете: «Вообще предосудительные связи помещиков со своими крестьянками вовсе не редкость. Сущность всех этих дел одинакова: разврат, соединенный с большим или меньшим насилием. Подробности чрезвычайно разнообразны. Иной помещик заставляет удовлетворять свои скотские побуждения просто силой власти и, не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей...»
Принуждение к разврату было столь распространено в помещичьих усадьбах, что исследователи были склонны выделять из прочих крестьянских обязанностей своеобразную «барщину для женщин».
После окончания работ в поле господский слуга, из доверенных, отправляется ко двору того или иного крестьянина, в зависимости от заведенной «очереди», и уводит девушку - дочь или сноху, к барину на ночь. Причем по дороге заходит в соседнюю избу и объявляет там хозяину: «Завтра ступай пшеницу веять, а Арину (жену) посылай к барину».
Стоит ли после этого удивляться идее большевиков об общих женах и прочим сексуальным вольностям первых годов советской власти? Это лишь попытка сделать барские привилегии доступными для всех.
Чаще же всего патриархальный быт помещика был устроен по образцу уклада Петра Алексеевича Кошкарова. Писатель Януарий Неверов довольно подробно описывал жизнь этого достаточно состоятельного барина, лет семидесяти: «Около 15 молодых девушек составляли домашний гарем Кошкарова. Они прислуживали ему за столом, сопровождали в постель, дежурили ночью у изголовья. Дежурство это носило своеобразный характер: после ужина одна из девушек громко объявляла на весь дом, что «барину угодно почивать». Это было сигналом для того, чтобы жена его и дети расходились по своим комнатам, а гостиная превращалась в спальню Кошкарова. Туда вносили деревянную кровать для барина и тюфяки для его «одалисок», располагая их вокруг господской постели. Сам барин в это время творил вечернюю молитву. Девушка, чья очередь тогда приходилась, раздевала старика и укладывала в постель».

Наложница - жена соседа

Выезд помещика на охоту часто заканчивался грабежом прохожих на дорогах или погромом усадеб неугодных соседей, сопровождавшийся насилием над их женами. Этнограф Павел Мельников-Печерский в своем очерке «Старые годы» приводит рассказ дворового одного князя: «Верстах в двадцати от Заборья, там, за Ундольским бором, сельцо Крутихино есть. Было оно в те поры отставного капрала Солоницына. За увечьем и ранами был тот капрал от службы уволен и жил во своем Крутихине с молодой женой, а вывез он ее из Литвы... Князю Алексею Юрьичу приглянулась Солоничиха, говорил, что за такую лисичку ничего не пожалеет...
...Гикнул я да в Крутихино. А там барынька на огороде в малинничке похаживает, ягодками забавляется. Схватил я красотку поперек живота, перекинул за седло да назад. Прискакал да князю Алексею Юрьичу к ногам лисичку и положил. «Потешайтесь, мол, ваше сиятельство». Глядим, скачет капрал; чуть-чуть на самого князя не наскакал... Подлинно вам доложить не могу, как дело было, а только капрала не стало, и литвяночка стала в Заборье во флигеле жить».
Причину самой возможности такого положения дел объяснила известная мемуаристка Елизавета Водовозова. По ее словам, в России главное и почти единственное значение имели деньги - «богатым все было можно».
Каждый русский помещик мечтал заделаться эдаким Кириллом Петровичем Троекуровым. Примечательно, что в оригинальной версии «Дубровского», не пропущенной императорской цензурой, Пушкин писал о повадках своего героя: «Редкая девушка из дворовых избегала сластолюбивых покушений пятидесятилетнего старика. Сверх того, в одном из флигелей его дома жили шестнадцать горничных... Окна во флигель были загорожены решеткой, двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирилла Петровича. Молодые затворницы в положенные часы ходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирилл Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на их место...»
В имениях еще в течение десятка лет после манифеста Александра II в великом множестве происходили случаи изнасилований, травли собаками, смертей от сечения и выкидышей в результате избиения помещиками беременных крестьянок.
Баре отказывались понимать изменившееся законодательство и продолжали жить привычным патриархальным укладом. Однако утаивать преступления было уже невозможно, хотя наказания, которые применяли к помещикам, долгое время были весьма условными.

Цитата

Валерий ЗОРЬКИН, председатель Конституционного суда РФ:
«При всех издержках крепостничества именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации...»

Как за каменной стеной

Узнав об отмене крепостного права, многие крестьяне испытали настоящий шок. Если с 1855 по 1860 год в России было зафиксировано 474 народных восстания, то только в 1861 году - 1176. По свидетельствам современников, долгое время после освобождения находились такие, кто тосковал по «старым добрым временам». Почему же?

* На помещике лежали обязанности по содержанию крепостных. Так, если случались неурожаи, именно хозяин обязан был покупать хлеб и кормить крестьян. Например, Александр Пушкин считал, что крепостному крестьянину живется не так уж и плохо: «Повинности вообще не тягостны. Подушная платится миром; барщина определена законом; оброк не разорителен... Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак бедности».
* Господин имел право сам судить холопов за большинство правонарушений, кроме особо тяжких. Наказание обычно сводилось к порке. А вот государственные чиновники отправляли виновных на каторгу. В итоге, чтобы не терять работников, помещики нередко скрывали убийства, грабежи и крупные кражи, совершаемые крепостными.
* С 1848 года крепостным разрешили приобретать (правда, на имя помещика) недвижимость. Среди крестьян появились владельцы магазинов, мануфактур и даже заводов. Но такие крепостные «олигархи» не стремились выкупаться на волю. Ведь их имущество считалось собственностью помещика, и им не нужно было платить налога на прибыль. Всего-то отдавать господину фиксированную сумму оброка. При таких условиях бизнес быстро развивался.
* После 1861 года освобожденный крестьянин по-прежнему оставался привязанным к земле, только теперь его удерживал не помещик, а община. Все были скованы одной целью - выкупить у барина общинный надел. Земля, предназначавшаяся для выкупа, была переоценена вдвое, а процент за пользование кредитами составлял 6, тогда как «обычная» ставка по таким кредитам была 4. Бремя свободы оказалось для многих неподъемным. Особенно для привыкшей питаться крошками с барского стола дворни.

Русским было хуже всех
На большей части территории России крепостного права не было: во всех сибирских, азиатских и дальневосточных губерниях и областях, на Северном Кавказе и в Закавказье, на Русском Севере, в Финляндии и на Аляске крестьяне были свободны. Не было крепостных и в казачьих областях. В 1816 - 1819 годах крепостное право было отменено в прибалтийских губерниях Российской империи.
В 1840 году шеф корпуса жандармов граф Александр Бенкендорф сообщал в секретном докладе Николаю I: «Во всей России только народ-победитель, русские крестьяне, находятся в состоянии рабства; все остальные: финны, татары, эсты, латыши, мордва, чуваши и т.д. - свободны...»

Глаз за глаз
Сообщениями о насильственной смерти дворян-помещиков, убитых за жестокое обращение с крепостными, пестрит целый ряд семейных хроник дворянских родов. В этом списке дядя поэта Михаила Лермонтова и отец писателя Федора Достоевского. О последнем крестьяне говорили: «Зверь был человек. Душа у него была темная».

О том, что в России существовало крепостное право, знают все. Но что оно представляло собой на самом деле - сегодня не знает почти никто
Весь строй крепостного хозяйства, вся система хозяйственных и бытовых взаимоотношений господ с крестьянами и дворовыми слугами были подчинены цели обеспечения помещика и его семьи средствами для комфортной и удобной жизни. Даже забота о нравственности своих рабов была продиктована со стороны дворянства стремлением оградить себя от любых неожиданностей, способных нарушить привычный распорядок. Российские душевладельцы могли искренне сожалеть о том, что крепостных нельзя совершенно лишить человеческих чувств и обратить в бездушные и безгласные рабочие машины.

Случаев, когда в наложницах у крупного помещика оказывалась насильно увезенная от мужа и дворянская жена или дочь - в эпоху крепостного права было немало. Причину самой возможности такого положения дел точно объясняет в своих записках Е. Водовозова. По ее словам, в России главное и почти единственное значение имело богатство - «богатым все было можно».

Но очевидно, что если жены незначительных дворян подвергались грубому насилию со стороны более влиятельного соседа, то крестьянские девушки и женщины были совершенно беззащитны перед произволом помещиков. А.П. Заблоцкий-Десятовский, собиравший по поручению министра государственных имуществ подробные сведения о положении крепостных крестьян, отмечал в своем отчете:

«Вообще предосудительные связи помещиков со своими крестьянками вовсе не редкость. В каждой губернии, в каждом почти уезде укажут вам примеры… Сущность всех этих дел одинакова: разврат, соединенный с большим или меньшим насилием. Подробности чрезвычайно разнообразны. Иной помещик заставляет удовлетворять свои скотские побуждения просто силой власти, и не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей… другой приезжает в деревню временно повеселиться с приятелями, и предварительно поит крестьянок и потом заставляет удовлетворять и собственные скотские страсти, и своих приятелей».

Принцип, который оправдывал господское насилие над крепостными женщинами, звучал так:

«Должна идти, коли раба!»

Принуждение к разврату было столь распространено в помещичьих усадьбах, что некоторые исследователи были склонны выделять из прочих крестьянских обязанностей отдельную повинность - своеобразную «барщину для женщин».

Насилие носило систематически упорядоченный характер. После окончания работ в поле господский слуга, из доверенных, отправляется ко двору того или иного крестьянина, в зависимости от заведенной «очереди», и уводит девушку - дочь или сноху, к барину на ночь. Причем по дороге заходит в соседнюю избу и объявляет там хозяину:

«Завтра ступай пшеницу веять, а Арину (жену) посылай к барину»…

В.И. Семевский писал, что нередко все женское население какой-нибудь усадьбы насильно растлевалось для удовлетворения господской похоти. Некоторые помещики, не жившие у себя в имениях, а проводившие жизнь за границей или в столице, специально приезжали в свои владения только на короткое время для гнусных целей. В день приезда управляющий должен был предоставить помещику полный список всех подросших за время отсутствия господина крестьянских девушек, и тот забирал себе каждую из них на несколько дней:

«Когда список истощался, он уезжал в другие деревни, и вновь приезжал на следующий год».

А.И. Кошелев писал о своем соседе:

«Поселился в селе Смыкове молодой помещик С., страстный охотник до женского пола и особенно до свеженьких девушек. Он иначе не позволял свадьбы, как по личном фактическом испытании достоинств невесты. Родители одной девушки не согласились на это условие. Он приказал привести к себе и девушку и ее родителей; приковал последних к стене и при них изнасильничал их дочь. Об этом много говорили в уезде, но предводитель дворянства не вышел из своего олимпийского спокойствия, и дело сошло с рук преблагополучно».

Примечательно, что в оригинальной авторской версии повести «Дубровский», непропущенной императорской цензурой и до сих пор малоизвестной, Пушкин писал о повадках своего Кириллы Петровича Троекурова:

«Редкая девушка из дворовых избегала сластолюбивых покушений пятидесятилетнего старика. Сверх того, в одном из флигелей его дома жили шестнадцать горничных… Окна во флигель были загорожены решеткой, двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирилла Петровича. Молодыя затворницы в положенные часы ходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирилла Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на их место…»

Большие и маленькие Троекуровы населяли дворянские усадьбы, кутили, насильничали и спешили удовлетворить любые свои прихоти, нимало не задумываясь о тех, чьи судьбы они ломали. Один из таких бесчисленных типов - рязанский помещик князь Гагарин, о котором сам предводитель дворянства в своем отчете отзывался, что образ жизни князя состоит «единственно в псовой охоте, с которою он, со своими приятелями, и день и ночь ездит по полям и по лесам и полагает все свое счастие и благополучие в оном». При этом крепостные крестьяне Гагарина были самыми бедными во всей округе, поскольку князь заставлял их работать на господской пашне все дни недели, включая праздники и даже Святую Пасху, но не переводя на месячину. Зато как из рога изобилия сыпались на крестьянские спины телесные наказания, и сам князь собственноручно раздавал удары плетью, кнутом, арапником или кулаком - чем попало.

Завел Гагарин и свой гарем:

«В его доме находятся две цыганки и семь девок; последних он растлил без их согласия, и живет с ними; первые обязаны были учить девок пляске и песням. При посещении гостей они составляют хор и забавляют присутствующих. Обходится с девками князь Гагарин так же жестоко, как и с другими, часто наказывает их арапником. Из ревности, чтобы они никого не видали, запирает их в особую комнату; раз отпорол одну девку за то, что она смотрела в окно».

О нравах помещиков дает представление и описание жизни в усадьбе генерала Льва Измайлова.

Информация о несчастном положении генеральской дворни сохранилась благодаря документам уголовного расследования, начатого в имении Измайлова после того, как стали известны происходившие там случаи несколько необыкновенного даже для того времени насилия и разврата.

Измайлов устраивал колоссальные попойки для дворян всей округи, на которые свозили для развлечения гостей принадлежащих ему крестьянских девушек и женщин. Генеральские слуги объезжали деревни и насильно забирали женщин прямо из домов. Однажды, затеяв такое «игрище» в своем сельце Жмурове, Измайлову показалось, что «девок» свезено недостаточно, и он отправил подводы за пополнением в соседнюю деревню. Но тамошние крестьяне неожиданно оказали сопротивление - своих баб не выдали и, кроме того, в темноте избили Измайловского «опричника» - Гуська.

Взбешенный генерал, не откладывая мести до утра, ночью во главе своей дворни и приживалов налетел на мятежную деревню. Раскидав по бревнам крестьянские избы и устроив пожар, помещик отправился на дальний покос, где ночевала большая часть населения деревни. Там ничего не подозревающих людей повязали и пересекли.

Встречая гостей у себя в усадьбе, генерал, по-своему понимая обязанности гостеприимного хозяина, непременно каждому на ночь предоставлял дворовую девушку для «прихотливых связей», как деликатно сказано в материалах следствия. Наиболее значительным посетителям генеральского дома по приказу помещика отдавались на растление совсем молодые девочки двенадцати-тринадцати лет.

Число наложниц Измайлова было постоянным и по его капризу всегда равнялось тридцати, хотя сам состав постоянно обновлялся. В гарем набирались нередко девочки 10–12 лет и некоторое время подрастали на глазах господина. Впоследствии участь их всех была более или менее одинакова - Любовь Каменская стала наложницей в 13 лет, Акулина Горохова в 14, Авдотья Чернышова на 16-м году.

Одна из затворниц генерала, Афросинья Хомякова, взятая в господский дом тринадцати лет от роду, рассказывала, как двое лакеев среди белого дня забрали ее из комнат, где она прислуживала дочерям Измайлова, и притащили едва не волоком к генералу, зажав рот и избивая по дороге, чтобы не сопротивлялась. С этого времени девушка была наложницей Измайлова несколько лет. Но когда она посмела просить разрешения повидаться с родственниками, за такую «дерзость» ее наказали пятидесятью ударами плети.

Нимфодору Хорошевскую, или, как Измайлов звал ее, Нимфу, он растлил, когда ей было менее 14 лет. Причем разгневавшись за что-то, он подверг девушку целому ряду жестоких наказаний:

«сначала высекли ее плетью, потом арапником и в продолжение двух дней семь раз ее секли. После этих наказаний три месяца находилась она по прежнему в запертом гареме усадьбы, и во все это время была наложницей барина…»

Наконец, ей обрили половину головы и сослали на поташный завод, где она провела в каторжной работе семь лет.

Но следователями было выяснено совершенно шокировавшее их обстоятельство, что родилась Нимфодора в то время, как ее мать сама была наложницей и содержалась взаперти в генеральском гареме. Таким образом, эта несчастная девушка оказывается еще и побочной дочерью Измайлова! А ее брат, также незаконнорожденный сын генерала, Лев Хорошевский - служил в «казачках» в господской дворне.

Сколько в действительности у Измайлова было детей, так и не установлено. Одни из них сразу после рождения терялись среди безликой дворни. В других случаях беременную от помещика женщину отдавали замуж за какого-нибудь крестьянина